Петр Павленко - Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
С американского берега на мост въезжает машина Кимбро. Из машины появляется Перебейнога.
Со стороны советского берега приближается машина Шранка.
Она пытается проехать советский караул.
Советский часовой останавливает машину.
На мосту белая пограничная полоса.
Передние колеса машины Шранка, переехав пограничную полосу, останавливаются.
Машина передними колесами стоит в американской зоне, задними колесами — в советской.
К машине для проверки документов подходят советские пограничники.
С американской стороны приближается представитель американской военной полиции.
Подъезжает машина Кузьмина и проскакивает на нейтральный участок. Кузьмин выходит из машины.
Его окружают американские пограничники. Кузьмин предъявляет документы.
Шранк, заметив Кузьмина, нажимает стартер своего «Оппеля», включает скорость и медленно передвигается в американскую зону, пересекая черту.
Перебейнога замечает маневр Шранка.
Кузьмин, оставив документы американцам, устремляется к машине Шранка.
В это время Перебейнога, как бы в шутку, изо всей силы толкает в буфер маленький «Оппель» Шранка, и он откатывается обратно за черту, на советскую зону.
Американский солдат дает свисток.
Ш р а н к (выходя из машины). Я требую убежища! Это — американская зона!
К у з ь м и н. До американской зоны метра полтора!
П е р е б е й н о г а. Тут и до двух наберется!
А м е р и к а н с к и й о ф и ц е р. О’кэй! Не будем спорить. (Достает рулетку и начинает измерять.)
К багажнику машины Шранка подходят советские офицеры. Они быстро открывают багажник и вынимают из него знакомый чемодан с патентами.
Американский офицер измеряет расстояние от пограничной черты до колес машины Шранка…
О ф и ц е р. Ровно 140 сантиметров до границы Соединенных Штатов!
К у з ь м и н (указывая на Шранка). Этот человек — военный преступник!
К у р т (подойдя к Кузьмину). Кроме того, он пытался убежать, чтоб уклониться от ответственности за убийство.
Е г о р к и н (подойдя к Перебейноге). Здорово, Герасим! Что тут за ассамблея?
П е р е б е й н о г а. Наше дело маленькое… трошки помог твоему начальнику, метра на полтора. (Лукаво подмигивает.)
Г л у х о в (подходя к Кузьмину). Товарищ майор, майор Берендей просит вас.
Кузьмин идет в сторону офицеров.
Майор Берендей открывает чемодан, разбирает его содержимое. Подходит Кузьмин.
К у з ь м и н. Здравствуйте, товарищ Берендей!
Берендей поворачивается к Кузьмину.
Б е р е н д е й. Товарищ Кузьмин, вот те самые патенты и тот самый Шранк, которых мы искали.
К у з ь м и н. Очень хорошо. Действуйте дальше!
Б е р е н д е й. Есть!
К у з ь м и н. Егоркин! Едем к американцам!
Среди руин пустынной, обожженной войной земли, возвышается резиденция американской военной администрации.
Танцевальный зал. Крикливым воплем заканчивается танец «Буги-Буги».
Вспотевшие, задыхающиеся танцоры расходятся по сторонам, устало опускаются на скамьи и кресла.
Хилл и Шервуд, окончив танцевать, направляются в бар.
В баре, оборудованном среди средневековых стен замка и музейных ценностей, атмосфера кабака.
Масса пьяных веселящихся американских офицеров с немецкими девушками.
На первом плане — группа пьяных офицеров.
Появляются Хилл и Шервуд. Их приветствуют, стреляют в воздух. К Хиллу пробирается группа уже знакомых нам журналистов.
В у д д. Майор, где же ваш сосед?
Л л о й д. Ставлю сто долларов против одного — он не явится. Он будет целый год согласовывать вопрос с самим Молотовым. Все русские дьявольски замкнуты и необщительны. Я заметил это еще в Москве.
К э м б л. Может быть, им просто было неинтересно с вами беседовать, мистер Ллойд!
Л л о й д. А вот увидите, что он не придет. Ему не разрешат.
Хилл и журналисты направляются в более тихий угол, где в креслах ждет их сенатор Вудд.
Хилл разливает коктейль.
К э м б л. Нельзя недооценивать силы русских противников.
В у д д (улыбаясь). Вы, кажется, оговорились. Это не противник, а союзник!
К э м б л. Пока союзник!
X и л л. Это нечестно так говорить об отважных русских ребятах!
В у д д (внимательно поглядев на Хилла). Следует сожалеть, что боевые успехи русских вызвали у некоторых американцев чрезмерные симпатии к России. Я склонен рассматривать это как одно из самых тяжелых последствий войны. Я думаю, господа, важно было разгромить Германию руками России, а теперь надо готовиться к тому, чтобы разгромить Россию руками Германии. (Смотрит на часы.) Этот майор из русской зоны уже опаздывает?
П е р е б е й н о г а (войдя в офицерский бар). Майор Кузьмин!
Общее оживление. Хилл идет навстречу Кузьмину.
К у з ь м и н. Добрый вечер, майор! Извините за небольшое опоздание.
X и л л. Урэй! Очень рад, что вы приехали, Никита Иванович. Джентльмены, знакомьтесь!
Все встают. Кузьмин по очереди здоровается со всеми.
X и л л. Это — мои гости! Мистер Вудд — сенатор, мистер Кэмбл, мистер Ллойд, мистер Энчмэн — журналисты.
К у з ь м и н. Мы знакомы. Добрый вечер!
Подходит Шервуд.
К у з ь м и н. Миссис Шервуд, а я думал, что вы уже далеко… что я вас больше не увижу.
Шервуд кокетничает.
X и л л. Прошу вас, господа! Мой любимый коктейль.
П е р е б е й н о г а (подойдя к Хиллу). Господин майор, подарок господина коменданта.
Передает Хиллу бутылку.
X и л л. Урэй, господа! Мы получили в подарок нечто особенное. Господин комендант угощает нас сибирской водкой.
Распаковывает бутылку, читает надпись:
— «Зверобой»!
Передает бутылку Перебейноге, который направляется к официанту, чтобы откупорить ее и разлить по рюмкам.
X и л л. Господа, я предлагаю выпить за дружбу Америки й России.
Торжественно чокается с Кузьминым.
Все присутствующие, слегка кивнув головой в сторону Кузьмина, пьют «Зверобой».
Сенатор, захлебнувшись, с трудом переводит дыхание.
Ллойд судорожно хватает ртом воздух.
В у д д. Это пламя! Жидкое пламя!
Энчмэн, опрокинув в рот всю рюмку, стонет и выплевывает водку в огонь камина. Водка вспыхивает, озаряя всю комнату большим пламенем.
Кузьмин спокойно выпивает свою рюмку.
К э м б л. У меня такое ощущение, как будто мне выстрелили в желудок!
Ллойд, кашляя, подходит к Кузьмину:
— Почему вы не возьмете патент на эту водку как на величайшее национальное открытие, от которого теряют головы?
К у з ь м и н (внимательно посмотрев на Ллойда). А это зависит от головы.
X и л л. Один — ноль в пользу Москвы!
Шервуд наливает из сифона воду и запивает «Зверобой».
Ш е р в у д (Кузьмину). Майор, пригласите меня танцевать!
К у з ь м и н. Извините, я не танцую.
Ш е р в у д (кокетничая). Вы задержались, я уже начала беспокоиться.
К у з ь м и н. У вас есть основания для беспокойства.
Ш е р в у д. Может быть, мы выйдем на воздух и вы объясните мне, что случилось?
К у з ь м и н. Мистер Хилл, миссис Шервуд приглашает подышать воздухом. Вы не составите нам компанию?
X и л л. С удовольствием!
Шервуд, кокетничая, берет под руки Хилла и Кузьмина и ведет их на веранду.
На веранде.
Шервуд, Кузьмин и Хилл остановились у каменного барьера. Кузьмин сразу стал серьезным.
X и л л. Что случилось, господа?
К у з ь м и н. Случилась большая неприятность.
Ш е р в у д. Я не люблю неприятностей. Предоставляю вам заниматься ими. (Хочет уйти.)
Кузьмин преграждает ей путь и говорит Хиллу.
К у з ь м и н (официальным тоном). Господин майор, передаю вам американскую гражданку Шервуд, изобличенную в преступных действиях.
Ш е р в у д. Что за вздор!
X и л л. Майор шутит, мадам!
К у з ь м и н. Я не шучу. Эта дама официально заявила, что ее отец…
X и л л. Господин Краус!
К у з ь м и н. Но он не Краус, а Шранк, во-первых.
Шервуд, как ни в чем не бывало, наивно слушает Кузьмина.
Г о л о с К у з ь м и н а. А во-вторых, он такой же отец госпожи Шервуд, как вы мой дядя… А главное — он крупнейший нацист, глава концерна, гестаповец, военный и уголовный преступник!
Шервуд невозмутимо слушает. Хилл взволнован.
К у з ь м и н. За три месяца до капитуляции Германии Шранка под фамилией Краус посадили в тюрьму, чтобы потом легализовать. Госпожа Шервуд все это отлично знает. Она имела задание обманным путем вывезти этого негодяя в Америку.
